Cказочница....silentium amoris
Немного о мироощущениичитать дальше
Наверное, это взросление; медленно приходит осознание того, что сильными людьми не рождаются. Все те, кого ты так уважаешь за стальной взгляд, за твердую руку, за умение не срываться в гадких ситуациях, за способность сохранять чувство юмора там, где смеяться совсем не хочется - все они так же ошибались, срывались, верили не тем, оказывались не там, где нужно, болезненно воспринимали ложь, лгали сами; вся разница в том, что они в один прекрасный момент решили, что им все это надоело, и взяли себя в руки.
Приходит осознание того, что за все отвечаешь ты сам, что нет смысла никого винить, нет смысла кричать на весь квартал, что близкий, которому ты доверял, оказался лжецом и мерзавцем. Да, окей, он может сто раз оказаться лжецом, и двести раз - мерзавцем, но это ты, и только ты позволил ему быть рядом с тобой. Это ты прощал ему вранье и плохие поступки, давал вторые шансы, разглагольствовал об исправлении, терпении, милосердии, о том, что каждый имеет право на ошибки, верил каждому слову, потому что тебе хотелось поверить. Это ты закрывал глаза на откровенно гадкие слова, сказанные о ком-то другом - ведь любое зло в любом человеке проявляется гораздо раньше, чем оно коснется самого тебя. Если ты один раз закрываешь глаза на предательство или измену - значит ты заслужил их в дальнейшем, ведь ты мог бы сразу уйти, как бы тебе не было больно и гадко. А раз остался - стисни зубы и терпи, и не смей говорить, что кто-то виноват, кроме тебя.
Приходит осознание того, что в жизни нет невозможных дорог, есть, разве что, почти невозможные, но и их значительно меньше, чем кажется. Если ты говоришь "Ох, я пошёл бы на тибетскую йогу, но эта чёртова работа не оставляет мне сил!", или там "Вот бы заняться брейкдансом! Жаль, что этому надо учиться с детства!" - то это наверняка означает лишь то, что твоей заднице на диване гораздо теплее, чем ты сам себе признаешься. Если ты хочешь себе зеркалку за пятьдесят штук, ты не покупаешь ее не потому, что ты бедный студент, а папа работает водителем - ты не покупаешь ее, потому что на самом деле не хочешь. Если бы болел этой идеей, ты бы откладывал деньги на кино, кушал бы не в кафе, а в булочной за углом, не трогал бы стипендии и подарки на день рождения, устроился бы на вечернюю работу между парами и сном - и через год, максимум через полтора, купил бы себе этот чертов фотоаппарат. Если бы ты правда хотел научиться играть на гитаре, ты купил бы себе любую худо-бедно строяющую бандурину за штуку-полторы, выцепил бы друга-гитариста или посмотрел бы аккорды в интернете - и тренировался бы между работой и учебой, жутко фальшивя и дуя на отчаянно болящие от жестких струн пальцы до тех пор, когда цоевскую "Пачку сигарет" уже можно было бы отличить от шума машин за окном.
Приходит осознание того, что окружающие люди - нужная, но не основопологающая часть жизни. То есть нет, тебе так же приятно, когда хвалят твои стихи, когда говорят, что ты хорошо выглядишь, когда критикуют то, что ты делаешь - но это уже ни на что не влияет, кроме тех случаев, когда ты сам признаешь истинность этих высказываний. Постепенно исчезает потребность называть кого-то любимой, другом, близким, братом; форма заменяется содержанием, осознанием того, что либо вы оба знаете, как обстоят дела, либо одному пофиг, а другой себя обманывает. Пропадает навязчивое желание подружиться со всеми, кто вызывает у тебя восхищение, становится достаточно того факта, что ты не потерял способности восторгаться людьми; отношение же к тебе другого человека становится информацией второстепенной. Нет, это вовсе не означает крест на всех близких взаимоотношениях - просто ты в кои-веки даешь жизни идти своим чередом и развиваться с нормальной скоростью; все люди, которым суждено стать твоими друзьями, и так станут твоими друзьями; для этого необязательно катализировать процесс и пытаться кого-то удержать, это никогда не заканчивается хорошим, тысяча же примеров.
Наверное, это взросление; медленно приходит осознание того, что сильными людьми не рождаются. Все те, кого ты так уважаешь за стальной взгляд, за твердую руку, за умение не срываться в гадких ситуациях, за способность сохранять чувство юмора там, где смеяться совсем не хочется - все они так же ошибались, срывались, верили не тем, оказывались не там, где нужно, болезненно воспринимали ложь, лгали сами; вся разница в том, что они в один прекрасный момент решили, что им все это надоело, и взяли себя в руки.
Приходит осознание того, что за все отвечаешь ты сам, что нет смысла никого винить, нет смысла кричать на весь квартал, что близкий, которому ты доверял, оказался лжецом и мерзавцем. Да, окей, он может сто раз оказаться лжецом, и двести раз - мерзавцем, но это ты, и только ты позволил ему быть рядом с тобой. Это ты прощал ему вранье и плохие поступки, давал вторые шансы, разглагольствовал об исправлении, терпении, милосердии, о том, что каждый имеет право на ошибки, верил каждому слову, потому что тебе хотелось поверить. Это ты закрывал глаза на откровенно гадкие слова, сказанные о ком-то другом - ведь любое зло в любом человеке проявляется гораздо раньше, чем оно коснется самого тебя. Если ты один раз закрываешь глаза на предательство или измену - значит ты заслужил их в дальнейшем, ведь ты мог бы сразу уйти, как бы тебе не было больно и гадко. А раз остался - стисни зубы и терпи, и не смей говорить, что кто-то виноват, кроме тебя.
Приходит осознание того, что в жизни нет невозможных дорог, есть, разве что, почти невозможные, но и их значительно меньше, чем кажется. Если ты говоришь "Ох, я пошёл бы на тибетскую йогу, но эта чёртова работа не оставляет мне сил!", или там "Вот бы заняться брейкдансом! Жаль, что этому надо учиться с детства!" - то это наверняка означает лишь то, что твоей заднице на диване гораздо теплее, чем ты сам себе признаешься. Если ты хочешь себе зеркалку за пятьдесят штук, ты не покупаешь ее не потому, что ты бедный студент, а папа работает водителем - ты не покупаешь ее, потому что на самом деле не хочешь. Если бы болел этой идеей, ты бы откладывал деньги на кино, кушал бы не в кафе, а в булочной за углом, не трогал бы стипендии и подарки на день рождения, устроился бы на вечернюю работу между парами и сном - и через год, максимум через полтора, купил бы себе этот чертов фотоаппарат. Если бы ты правда хотел научиться играть на гитаре, ты купил бы себе любую худо-бедно строяющую бандурину за штуку-полторы, выцепил бы друга-гитариста или посмотрел бы аккорды в интернете - и тренировался бы между работой и учебой, жутко фальшивя и дуя на отчаянно болящие от жестких струн пальцы до тех пор, когда цоевскую "Пачку сигарет" уже можно было бы отличить от шума машин за окном.
Приходит осознание того, что окружающие люди - нужная, но не основопологающая часть жизни. То есть нет, тебе так же приятно, когда хвалят твои стихи, когда говорят, что ты хорошо выглядишь, когда критикуют то, что ты делаешь - но это уже ни на что не влияет, кроме тех случаев, когда ты сам признаешь истинность этих высказываний. Постепенно исчезает потребность называть кого-то любимой, другом, близким, братом; форма заменяется содержанием, осознанием того, что либо вы оба знаете, как обстоят дела, либо одному пофиг, а другой себя обманывает. Пропадает навязчивое желание подружиться со всеми, кто вызывает у тебя восхищение, становится достаточно того факта, что ты не потерял способности восторгаться людьми; отношение же к тебе другого человека становится информацией второстепенной. Нет, это вовсе не означает крест на всех близких взаимоотношениях - просто ты в кои-веки даешь жизни идти своим чередом и развиваться с нормальной скоростью; все люди, которым суждено стать твоими друзьями, и так станут твоими друзьями; для этого необязательно катализировать процесс и пытаться кого-то удержать, это никогда не заканчивается хорошим, тысяча же примеров.
