Садись сынок, послушай мой рассказ.
Сегодня будет он не о волках и лесе.
Не про судьбу, не про последний шанс.
Пожалуй, лишь об осени и уходящем лете.

Ты помнишь девушку, пришедшую зимой?
Издалека, быть может, из столицы.
Ты помнишь обожженный черный взгляд глухой?
Но горделивую осанку, как у гордой птицы.

Ты помнишь. И прости старику его косноязычие.
И, кажется, была она больна.
Мы приютили ее по доброму обычаю.
Достаточно еды, тепла и вдоволь сна.

И как сама зима она была бледна.
И странный плащ свой никому не отдавала.
А перед весной ты помнишь холода?
Ууу…
Но не от этого, кажется, она хворала.

И думал я, что дело в нем. Иль в ней.
Хоть рано и тебе – но знай, сейчас такое время…
Но если хоть немного я подумаю о ней.
Пойму: здесь не любовь, здесь тяжелее бремя.

А весной, когда лежал еще снег,
К нам молодой забрел менестрель.
Мне, право, казалось, их кончился век.
Но он пел свои песни, ему подпевала капель.

А девушка та, она улыбалась
Впервые этой весной.
Она слушала песни и сказки, казалось
Будто и не она пришла той зимой.

Но менестрель ушел, бродячие души…
Ни кто из нас, сынок, их не поймет.
Но последние вешние дни, помню, я слышал.
Как та странная девушка о чем-то тихо поет.

Много я слышал чужого и странного
В далеком напеве тихого голоса.
В переливах ручья – шум поля бранного.
Про огонь в ночи в трепетании колоса.

Только все это присказка, милый дружок.
Она осталась у нас, до конца лета.
Все пытались, и ты хоть разок
Добиться кто она, откуда… Хоть какого ответа.

Ночи стали длиннее, а воздух прохладней
И она, улыбнувшись, ушла тропой менестреля.
Я стар, говорю все нескладней,
Но точно помню беседу я с нею.

– Старик, расскажи мне судьбу, ты же мудр…
И закатное солнце ей улыбалось задорно.
– О дитя, знать мне надо тогда откуда
Пришла и откуда ты родом.

– Отец, ты не видал таких стран…
Там все не так, там все по-другому.
Ты, знаешь, сынок, я никогда не был там.
И объяснил я ей все по-простому.

Я предсказал ей простую судьбу
В ее жизни мне виделось счастье.
Она умела делать друзей, тянулась к теплу.
Что еще мог сказать в том час я?

Но кто-то сказал, что мы в ответе за тех, кого приручили…
Этот мудрец не был полностью прав.
За любое касание отвечать должны мы.
Чтобы после нас оставалось тепло, но не страх.

И ее судьба – удар в спину.
А повезет – плевок в лицо.
Может, к следующей весне я сгину.
Я очень стар в конце-концов.

И если как-нибудь она вернется,
То знай – я все-таки не был прав.
Скажи ей. Пусть снова улыбнется.
Пусть солнце заиграет среди трав.
30.06.09 Москва 21:06